Процесс формирования доктрины китайской нации как концепции единой макрообщности, объемлющей все население Китая, берет свое начало на грани XIX - XX вв. Примерно в это же время из Японии в китайский лексикон попадают термины со значением «нация»: гоминь, обозначающий нацию политическую, и миньцзу, обозначающий нацию этническую.

Термин гоминь был «сконструирован» японцами из двух китайских слогоморфем в связи с многочисленными переводами на японский язык западной научной литературы. Поскольку у немцев терминологически различались понятия политической и этнической нации (последняя обозначалась словом Nation), японцы создали слово кокумин (в китайском чтении - гоминь) как японский эквивалент немецкого Volk. В самом же китайском языке слогоморфемы го («государство») и минь («народ») никогда прежде не сопрягались вместе в виде отдельной лексической единицы.

Что касается слова миньцзу, то оно было заимствовано японцами в 80-х годах XIX в. из старокитайских текстов. В них начиная с V в. слово миньцзу изредка встречалось, но его семантика была связана с обозначением общностей несколько иного порядка. Вновь оказавшись на родине, слово миньцзу быстро приобрело широкое распространение уже в своем новом значении «нация». В полиэтническом государстве задачи сплочения общества успешнее решаются при условии ориентации на построение и укрепление единой нации как политического образования. Китай в этом отношении интересен той характерной особенностью, что на протяжении всего XIX в. в стране проявлялся нарастающий интерес к идее единой китайской нации.

Можно даже утверждать, что борьба за единую нацию создавала неотъемлемый фон истории Китая в этот период. В первой половине века, в обстановке воздействия внутренних и внешних сил дезинтеграции, китайские мыслители, политические деятели, наиболее активная часть граждан остро ощущали потребность внутриполитической консолидации, восстановления и усиления тенденции центростремительного развития. В создании единой нации виделся реальный путь к преодолению разобщенности народа.

Построение единой нации рассматривалось как важный шаг к усилению Китая, как залог сохранения его целостности. Благодаря усилиям китайских нациестроителей уже в первой половине XX в. был выдвинут целый ряд концепций единой нации. Название этой нации менялись: чжунхуа гоминь, чжунхуа миньцзу, гоцзу, чжунхуа гоцзу и, наконец, снова чжунхуа миньцзу, но уже в новом теоретическом осмыслении. Так, шаг за шагом, формировалась доктрина единой китайской нации. В итоге дело строительства и укрепления единой нации оказалось в фокусе политической стратегии страны.

Сегодня призыв осуществить «великое возрождение китайской нации» звучит, пожалуй, еще громче, чем во времена, когда он был впервые провозглашен в первой половине XX в. Хотя концепция китайской нации как единого народа на единой территории является порождением XX в., архетипически этот замысел коренится в весьма древних представлениях ханьцев и их предков хуася о себе и ареале своего обитания. Видимо, можно даже говорить о существовании у древних китайцев своего рода общехуасяской идеи.

Представления об этнотерриториальном единстве хуася зарождались еще во времена династии Чжоу, пришедшей в XI в. до н.э. на смену Шан. По словам исследователя: «Чжоуские Сыны Неба... считали себя частью единого целого, именуемого «нашим царством Чжоу» (во чжоу бан)... Они отчетливо идентифицировали себя со всеми территориальными владениями Чжоу, а не только со своими столичными резиденциями...».

В перечне деяний выдающихся правителей из дома Чжоу обнаруживаются упоминания об их заслугах по «собиранию» и объединению земель и их обитателей. Как гласит надпись на бронзовом сосуде западночжоуского периода (XI в. - 771 г. до н.э.), «Вэнь-ван объял покровительством верхи и низы, сплотил воедино десять тысяч стран». Это способствовало сближению населения различных областей во «владениях Великого Юя», формировало у него представления о единстве как принадлежности к общностям, обладавшим сходством политического устройства, хозяйственного уклада, культурных традиций, отличавших древних хуася от «варваров» и «полуварваров» периферии. По словам Лян Ци-чао, у ханьцев «с древних времен» присутствовало осознание (цзюэу) самих себя как «соотечественников-братьев» (тунбао сюнди), объединенных прочными узами. Следы подобного самоощущения у древних китайцев можно обнаружить, например, в «Ши цзин».

В то же время первоначальные представления о единстве у древних китайцев не следует преувеличивать. Скорее всего, они были отражением каких-то действительно существовавших ограниченных во времени «союзов» и объединений. Существует мнение, согласно которому объединения под эгидой Сынов Неба (речь идет о доциньских временах) носили скорее формальный характер. В реальности же страна «в течение длительных периодов пребывала в состоянии большей или меньшей раздробленности», так что единство, которого удавалось достичь, «оказывалось частичным и относительным».

Объединение Китая при династиях Цинь и Хань дало новые импульсы делу сплочения обитателей обеих империй. Постепенно представление о «великом единстве» (да и тун) Поднебесной стало основой формирования преобладающей тенденции дальнейшего развития страны как развития центростремительного.

Современные китайские исследователи подчеркивают, что, несмотря на периодические расколы единства государства, эта тенденция в последующие тысячелетия постоянно возрождалась и укреплялась. Однако ханьский этнос, возможно в силу более чем 250-летнего бесправного положения в условиях маньчжурского владычества, оказался в кризисном состоянии. В обстановке расширявшейся внешней агрессии нужны были действенные меры, направленные на кардинальное изменение этнонациональной ситуации в стране. Именно в этот момент китайские реформаторы и революционеры активизируют свою деятельность, важным компонентом которой стали первые проекты превращения Китая в государство единой нации.

Задача создания в Китае единой политической нации впервые была сформулирована и обоснована Лян Ци-чао в 1899 г. Мыслитель рассматривал свой план в контексте мирового соперничества наций (как политических образований) в связи с перспективами развития Китая. Лян Ци-чао пользовался термином гоминь для обозначения как единого политического сообщества в рамках государства, так и самого государства, население которого сформировалось в политическую нацию. При этом он констатировал, что «китайцы понятия не имеют о нации (гоминь)». Действительно, неологизм гоминь только-только проникал в китайский лексикон.

Поскольку на первых порах Лян Ци-чао обозначал новым термином гоминь не только общность людей, но и определенный тип государства, отличный от того, которое существовало в Китае, он специально коснулся принципиальных различий первого и второго. В Китае, по его словам, «государство (гоцзя) - это государственное образование, являющееся достоянием одной [правящей] семьи». Что касается государства, являющегося нацией (гоминь), то такое государство «есть общее достояние народа» (жэньминь) со всеми вытекающими отсюда последствиями: участием народа «в ведении государственных дел, в установлении законов государства, в заботе о его интересах, защите страны».

Иначе говоря, народ государства-нации должен обладать политическими правами. В Китае же, пояснял мыслитель, ничего подобного пока нет, в то время как на Западе совсем иная картина: люди Запада (си жэнь) отличаются патриотизмом. «В Китае все обстоит иначе. Государством владеют люди одной семьи. Остальные являются рабами (нули)». Лян Ци-чао предупреждал, что подобная ситуация чревата самыми негативными последствиями. Его вывод таков: если народ не может стать нацией, он «пребывает в унижении»; если государство не может стать нацией, оно «клонится к гибели». Он разъяснял, почему Китаю столь необходимо стать нацией. Причина состояла в том, что агрессия со стороны государства-нации (гоминь) может быть успешно отражена лишь в том случае, если нации-агрессору противостоит государство, обладающее равноценной мощью нации.

Лян Ци-чао был уверен, что, если ханьцы не сумеют трансформироваться в пацто-гоминь, их уделом останется рабское положение. Что касается возможности гибели государства, народ которого не является нацией, то подобная перспектива может привести к его распаду. Позже Лян Ци-чао приводил пример развала Османской империи, которая «с самого создания государства никогда не пыталась управлять своим народом так, чтобы превратить его в нацию» (гоминь).

Но каким образом у Лян Ци-чао мог возникнуть замысел построения в Китае нации именно на базе концепции гоминь как общности государственно-политического порядка? Это явилось результатом его знакомства с идеями и теориями И.К. Блюнчли (1808 - 1881), широко известного в XIX в. швейцарского немецкоязычного юриста-государствоведа, труды которого переводились на многие языки мира и даже в XX в. считались не утратившими своей ценности. Находясь в Японии, Лян Ци-чао познакомился с переводом трактата Блюнчли о государстве. В 1903 г. он подробно изучал взгляды Блюнчли на природу государства, общества, нации.

В работе Лян Ци-чао, посвященной этим вопросам, можно обнаружить немало положений и определений, раскрывающих природу политической нации и дословно (или почти дословно) повторяющих формулировки немецкого текста. Так, Лян Ци-чао солидаризировался с Блюнчли в персонифицированном представлении политической нации как «правовой личности»: «Нация - это правовая личность» (гоминь вэй фалюй шан чжи и жэнъгэ). Это точь-в-точь соответствует формулировке Блюнчли: «Das Volk ist eine Rechtsperson». Блюнчли также называл нацию «правовой общностью» (Rechtsgemeinschaft). У Лян Ци-чао находим то же самое: «Нация - это правовая общность» (гоминь чжэ фатуань е); это «существующее [в рамках] государства юридическое тело».

В 1911 г. Лян Ци-чао называет нацию гоминь «политическим объединением» (чжэнчжи туаньти). В 1922 г. он замечает, что «нация (гоминь) является объектом изучения права».

Констатируя, что ханьцы представляют собой этнос, у которого в настоящем его состоянии как бы отсутствует чувство внутренней «спаянности» и который превратился в своего рода «фрагментированный народ» (буминь: от бу - «часть», «фрагмент»), Лян Ци-чао относил этот недостаток к «великим бедствиям отечества» (цзуго чжи да хуань). В данной связи он подчеркнул, что «необходимо прежде всего переплавить фрагментированный народ (буминь) в нацию (гоминь)». Буминь и гоминь были для него терминами-антонимами: первый символизировал атомизированный характер ханьского этноса, второй обозначал сплоченную общность - нацию. Фрагментированность ханьского этноса была, согласно Лян Ци-чао, следствием глубокой приверженности ханьцев к своим родовым общинам - кланам. Он даже называл своих соплеменников клановым народом, отмечая, что, хотя чжоуская клановая система «в наши дни формально упразднена, ее дух по-прежнему жив».

Идентичность ханьцев не выходила за рамки клановых объединений, и принадлежность к государству фактически не фиксировалась в их сознании. Это обстоятельство неоднократно акцентировалось Лян Ци-чао. Он считал, что отсутствие у ханьцев «идеи государства» при наличии «местечкового мышления» обусловливалось спецификой исторического развития Китая, народ которого воспринимал свою страну как Поднебесную. Китайцы «не имеют понятия, в чем различие между государством и Поднебесной», писал Лян Ци-чао, ибо они «никогда сами не сознавали, что их страна является государством». Именно это обстоятельство, по его убеждению, имело прямое отношение к низкому уровню сплоченности ханьцев.

Почитаемый Лян Ци-чао Блюнчли строго разграничивал понятия этнонации, или этноса (Nation), и политической нации (Volk). Китайский мыслитель старался придерживаться такого же подхода. Блюнчли подчеркивал, что чувство «политической сопринадлежности и единства» возвышает нацию (Volk) над этнической общностью (Nation). Лян Ци-чао разделял этот взгляд. И хотя ханьцы в начале XX в. еще не возвратили себе статус реальной государствообразующей общности, т.е. нации-гоминь, мыслитель видел в своих соплеменниках потенциальную нацию (гоминь), не сомневаясь, что его народ непременно станет таковой. В статьях начала 1900 г. он говорил о величии ханьской нации не как общности этнической (миньцзу), а нации политической (гоминь). «Китай, - писал он, - великое государство. Его народ - великая нация». Он благодарен Небу за то, что «является частицей этой великой нации» (да гоминь) и спрашивает: «Желает ли наш народ стать великой нацией?» - но для него этот вопрос чисто риторический.

Блюнчли не оставил без внимания проблему нации в полиэтническом государстве. Он считал, что в таком государстве «все национальности вместе образуют единую нацию». Лян Ци-чао принимал это положение. Но его позиция в данном вопросе отличалась своеобразием.

В понимании Лян Ци-чао статус нации (гоминь) может принадлежать только ханьцам. Ханьцы должны снова стать «государственным (т.е. государствообразующим) народом» - носителем китайской государственности. Что касается неханьских этносов, то они, как писал Лян Ци-чао, хотя и входят в состав политической нации в качестве ее «структурных компонентов», остаются в своем прежнем статусе этнических элементов, объемлемых политической нацией. Это не означало, что они являются равноправными по отношению к ханьцам. Поэтому нация - гоминь, в понимании Лян Ци-чао, фактически была ханьской нацией. Ханьцы, вмещая в себя неханьские этнические элементы, принципиально обладали более высоким статусом. Понимание Лян Ци-чао природы политической нации (гоминь) как нации ханьской подтверждается и его заявлениями о том, что «наша нация (гоминь) неизменно проявляет способность собственными силами ассимилировать прочие этносы».

Относя неханьцев страны к «неполноценным этносам» (ле дэн миньцзу), Лян Ци-чао убежден, что «неполноценные» непременно поглощаются «полноценными» (он был большим поклонником идей социал-дарвинизма) либо окончательно деградируют. Таковым было своеобразие понимания Лян Ци-чао природы государственно-политической нации.

В начале 1920-х годов концепция политической нации Лян Ци-чао приобретает более законченный вид. Он окончательно определяется с названием этой нации, именуя ее «китайской нацией» - чжунхуа гоминь, т.е. исходит при этом не из этнического начала, а из государственного, приводя название нации в соответствие с названием государства - Чжунхуа миньго (Китайская Республика).

Лян Ци-чао подчеркивал, что на формирование чжунхуа гоминь ушло четыре-пять тысячелетий огромных и непрерывных усилий ханьцев (и их предков) по «перевариванию» и «облагоражива- нию» инородческих этносов - исторических соседей ханьцев. Образование Китайской Республики в результате Синьхайской революции, по словам Лян Ци-чао, ознаменовало «появление в этом мире на вечные времена той общности, которая [ныне] называется «китайской нацией». Последняя, в чем был уверен мыслитель, должна играть роль «важнейшего ядра человечества». Он имел в виду то обстоятельство, что китайская нация уже объединила в себе «одну четвертую часть» населения Земли, и это, как он считал, создало «крепчайшую основу» для «будущего мира Великого единения» (да тун).

Важнейшее значение придавал Лян Ци-чао формированию самосознания китайской нации. «Самое важное - это ощущать себя целостной нацией» (чжэнгэдэ гоминь), - говорил он в 1821 г. Именно с Синьхайской революцией связывал он «появление самосознания нации».

Одним из объединяющих начал китайской нации в процессе ее формирования была, согласно Лян Ци-чао, «идеология исконной традиции», соединяющая в себе «идеи девяти философских течений и ста школ». Он имел в виду идейное разнообразие, наблюдавшееся в Китае в периоды Чунь-цю и Чжань-го. Наступившее после Цинь и Хань «единомыслие», когда «Конфуций оказался доминирующей фигурой», Лян Ци-чао считал одновременно и большим успехом, и крупной неудачей китайцев.

Среди особенностей китайской нации Лян Ци-чао особо подчеркивал ее приверженность духу «преодоления государственных границ», реализации которого, по его словам, она и далее будет придерживаться. Он имел в виду расселение по различным континентам китайских хуацяо.

Хотя Лян Ци-чао утверждал, что «идеалом нашей нации (гоминь) является [принцип] равноправия, глубоко проникший в сердца людей», под этим не имелось в виду этническое равноправие. В данном случае он подразумевал «различия между аристократами и простолюдинами, которые (различия) были стерты еще во времена Чжань-го» (403 - 221 до н.э.).

Итак, Лян Ци-чао был первопроходцем китайского нациестроительства, выступившим с наиболее перспективных теоретических позиций строительства единой нации и заложившим фундамент для дальнейшей работы в данной области. Лян Ци-чао еще на грани XIX - XX вв. сумел показать своим соотечественникам стратегическую значимость задачи создания в Китае единой нации.

Его концепция единой политической нации пользовалась влиянием и определила главное направление дальнейших теоретических разработок в китайском нациестроительстве. В концепции китайской нации (чжунхуа гоминь) заметно отразились его националистические воззрения, что было следствием его приверженности националистической доктрине и его общих взглядов как «националистического мыслителя».

Автор: А.А. Москалев