В процессе становления литературы и осознания ее особой областью художественной дея­тельности изящная словесность вэнь все более отчетливо соотносилась с суммой бессюжетных малых жанров, использующих письменный литературный язык. Иногда имелась в виду «орнаментальная», «украшенная» словесность, особенно если использовался стиль пяньли — стиль параллельных структур. «Украшенность» воспринималась как неотъемлемый компонент прекрасного; использование стиля пяньли демонстрировало стремление к изысканной литературности, внимание к фразе и ее внутренней структуре. Идея высокого слога доминировала в любых концепциях и при любых тол­кованиях границ изящной словесности. В истории литературы она стала областью, где создавались нормы литературного языка и литературной техники. Малая форма произведения позволяла зримо воспринять це­лостность текста, увидеть результат использования тех или иных приемов Благодаря высокой семиотичности знаковой культуры древности и раннего средневековья в изящной словесности происходило как бы лабораторное изобретение технических приемов высказывания, которые органично проистекали из самой формы произведений изящной словесности. Они создавались специально для данного типа литературы и соответствовали данному типу восприятия мира.

Для китайца древности и раннего средневековья мир полон значений, смыслов, переданных Небом. Поэтому в литературе возникла необходимость создать средства выражения, которые бы этот мир воплотили. Обычные литературные приемы, такие как параллелизм, казались недо­статочными. В этом виде творчества особо ценится иносказание, иногда аллегория. В эссе «Чжуншу Готото чжуань» («Жизнеописание садовника Го-Верблюда») Лю Цзун-юань, описывая мастерство садовника, его заботу о деревьях, вопрошает, в состоянии ли использовать подобные способы чиновники, управляющие народом. Произведения изящной словесности могли быть выражением философских позиций автора, квинтэссенцией его мировоззрения. Таково «У мин гун чжуань» («Жизнеописание человека без имени») философа Шао Юна (1011—1077). Если Лю Цзун-юань еще видел себя как личность в маске глупца, то Шао Юн, пародируя известный постулат традиционной философии, что всякая вещь, имеющая утилитарное предназначение, должна иметь название, объявляет себя человеком без имени, вычеркнутым из действитель­ности, считая, что только его собственное сознание создает его индивидуальный облик в его собственном бытии, не имеющем ничего общего с официальным миропониманием, в котором ему просто нет места по определению.

В литературе изящной словесности наиболее популярны были виды произведений, утратившие свою утилитарность и ставшие в процессе развития литературы эссеистическими жанрами ма­лых форм. Это записки о путешествиях, описания достопримечательностей (например, «Дэн Тайшань цзи» — «Записки о восхождении на гору Тайшань» Яо Ная, 1731—1815), жизнеописания знаменитых деятелей — монахов, юродивых, художников, а также описательные поэмы. Главная отличительная черта их — малая форма, отточенность литературного языка, элегантность и изя­щество развертывания темы. Произведения малых форм включались в собрания сочинений писателя, в многочисленные антологии изящной словесности, при этом не только состав про­изведений, но и само иерархическое расположение жанров в корпусе антологии говорило о том, как понимал составитель антологии границы этого вида литературы. Во все времена данный вид словесности мог быть и полемически острым, и отражать антиправительственные настроения, мог быть «голосом» в защиту обездоленных, ареной полемической борьбы идейных или поли­тических противников. В начале XX в. в связи с отказом от вэньяня как литературного языка система жанров изящной словесности была разрушена, но малые формы продолжали жить в литературе в виде эссеистской прозы (сань-вэнь).

Автор: К.И. Голыгина

Предыдущая статья здесь.