Тантризм чрезвычайно насыщен символикой. Символы характерны для любой религии, но, пожалуй, ни в одной конфессии нет таких длинных и сложных ассоциативных рядов, как в тантре. Объяснить это можно эзотерическим характером тантризма, его магическими истоками и сложной связью ритуала с философскими конструкциями. Оргиастическому ритуалу требовалось засекречивание своей сути в символах, а символы засекречивались другими символами. Смысловая структура шактизма многослойна и рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего.

Наконец, важно, что у шакти-тантры есть своя философия. Выше была отмечена близость философских идей тантры и индусской философской традиции. Исследователи справедливо отмечают ее связь с идеями упанишад, с философией веданты, санкхьи и йоги. Но это не значит, что тантра только заимствовала чужие идеи, не предлагая ничего своего. Многие идеи достаточно самобытны, чтобы говорить о самостоятельной философской школе шакти-тантры. Она сформировалась в средневековье, гораздо позже, чем основные школы индийской классической философии, именуемые даршанами, и в силу эзотерического характера долго оставалась малоизвестной даже в Индии. Это философия со своей онтологией, гносеологией, этикой, теорией речи, концепцией человеческого бытия, включая своеобразную доктрину «освобождения». На почве тантрической практики неповторимого своеобразия достигли метафизические размышления: рассуждения о человеке как микрокосме, о природе звука и речи, о пространстве и времени, о значении экстатических состояний в познании окружающего мира. Уникальным следует признать опыт философского осмысления графики янтр. Этика отличается гедонистическим мировосприятием.

Распространено убеждение, что в ходе построения картины мироздания мышление идет от мифов и антропоморфных образов к философским абстракциям. Другими словами, вслед за мифологией идет философия, вслед за антропоморфным образом Создателя — абстрактные представления о конечной реальности. Однако нередко происходит по-другому: сначала формируется идея безличного космогонического начала, а потом это начало деифицируется.

Для культуры Индии это характерно более, чем для любой иной культуры. В знаменитом «Гимне о сотворении мира» в «Ригведе» (X. 129) говорится: не было не-сущего, и не было сущего тогда, было только нечто единое. К творению его побудило «желание» (кама), которое оказалось «семенем мысли». В ведах кама — это только абстрактный принцип, подобный древнегреческому космогоническому первоначалу — эросу. Благодаря ему единое начало развиваться и превратилось в многое. В индуизме этот принцип персонифицировался в Каме — боге любви, которого нередко сравнивают с греческим Эротом, а «нечто единое» в ведийской философской традиции постепенно развилось в концепцию Брахмана — Абсолюта как высшего объективного начала. Параллельно развивался и образ антропоморфного верховного божества: сначала «прародителя человечества» Праджапати, потом Брахмы, занявшего главное место в верховной триаде, другими членами которой утвердились Вишну и Шива.

Шакти также рассматривалась как абстрактное всепроникающее начало, но затем стала представляться богиней в различных обличьях. Причем в шактизме наряду с мифологическими всегда сохранялись и метафизические образы шакти. Понятие шакти сравнимо с категорией инь в китайской философии, но его религиозно-философское содержание намного богаче и связано с неизмеримо большим объемом культурных реалий.

Автор: В.А. Ефименко

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.