Совершенно очевидно, что Шива выступает в эпосе как вполне сформировавшаяся мифологическая фигура и один из главных богов, а точнее, главный бог наряду с Вишну. В связи с этим встает проблема взаимоотношения этих богов в эпосе, и здесь нам кажется вполне уместным воспроизвести посвященный этой теме фрагмент из книги Я. Гонды, следующего, в свою очередь, за Э. Хопкинсом: «И Вишну, и Шива по очереди и по усмотрению авторов признаются главными богами; оба время от времени воплощают Бога (т.е. единое космическое начало. — А.Д.).

В качестве такового, Всеобъемлющего, Вишну может функционировать и как разрушитель (ср. пассаж из «Махабхараты»: Я— пламя конца мира, я — Яма конца мира, я — солнце конца мира, я — ветер конца мира [Махабхарата-Ш, 1987, с. 388]. — А.Д.). Характер Шивы остается в основном тем же, что у древнего Рудры, но он обретает новую славу и черты, которые показаны в различных нарративных эпизодах. Его появление, правда, не частое событие, но когда он все же появляется на сцене в «Махабхарате», то Кришна, если он тут присутствует, непременно уходит с первого места: вместе с Арджуной он навещает Шиву и восхваляет Шиву, который снабжает Арджуну оружием пашупата; Кришна ублажает его у тиртхи Бадари и провозглашает его создателем всего. После суровых аскетических подвигов, совершенных в Гималаях, Нараяна, осознав свою общность с Брахмой, получил видение Шивы, создателя и источника вселенной, высочайшего бога, меньшего, чем самое меньшее, и большего, чем самое большое, Рудры, Хары, Шамбху, впрыскивающего жизнь в любую форму и все уничтожающего, источник бессмертия, чье тело — вселенная, кого можно узреть лишь глазами разума брахманов безупречного поведения и чистых от грехов. Нараяна, получив это видение, исполнился удовлетворения и, восхвалив этого божественного Господа, поклонился ему» [Гонда, 1976, с. 89].

Несмотря на то что, как видим, в ряде мест «Махабхараты» первенство в божественной иерархии отдается Шиве, поэма в целом отмечена вишнуитской религиозной ориентацией. Хорошо известен факт обработки и редактирования эпического материала поколениями вишнуитских брахманов, в результате чего фигура Вишну-Кришны приобрела огромное значение в поэме. Показателем этого является, в частности, то, что сам Шива однажды (правда, во фрагменте, представляющем собой интерполяцию в книге III) произносит хвалу Вишну как верховному богу: Вишну — бог богов, Господин, Высшая личность, непроявленный изначальный принцип, дух вселенной, принимающий все формы (цит. по [Гонда, 1968, с. 223]). Аналогичным образом главный герой «Рамаяны» — воин-царевич Рама с течением времени стал рассматриваться как одно из воплощений Вишну на земле, как олицетворение мирового духа.

Говоря в общем, древнеиндийский эпос ярко отразил процесс становления двух основных ветвей индуизма и выявил тенденцию к их автономизации, которая, например, проявляется в том отмеченном Я. Гондой факте, что в «Рамаяне» Вишну и Шива не упоминаются вместе, что служит «безошибочным свидетельством особенностей религиозной практики, которые в более позднее время привели к существованию отдельных и полностью развитых вишнуитской и шиваитской общин и религий» [Гонда, 1976, с. 89].

Автор: А.М. Дубянский

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.