Храмовые постройки VII — VIII веков, которые сохранились в комплексе Самбор Прей Кук, а также надписи на стенах и отдельные статуи, найденные в этом районе, во многом еще близки к памятникам индийской культуры, и только культовые сооружения Пном Кулена (начало IX века), а затем ансамбль храмов, выстроенных в первой исторической столице Камбоджи — Харихаралайе (район Ролуоса), несут черты своеобразия ангкорской архитектуры.

Начало новой исторической эпохи в жизни кхмерского государства было заложено правлением короля Джайявармана II, его религиозными и экономическими преобразованиями. Конец царствования Джайяварман II (он правил до 850 года) провел в последней своей столице Махендрапарвати на горе Кулен. В этот период на основе новых методов орошения интенсивно развивается крупное земледелие светских феодалов и духовенства. Последние годы правления Джайявармана II ознаменовались также усиленным расширением государственных владений.

На одном из храмов Пном Кулена имеется надпись: «Страна камбоджийцев отныне не будет зависимой от Явы, у нее будет только один правитель и будет он всеобщим»4. Постоянно растущее осознание силы и мощи правителя ярко проявило себя в памятниках, построенных на горе Кулен и расположенных в 30 км к северо-востоку от Ангкора. Именно здесь в храме Ронг Чен (постройка которого относится к 810 году) сохранилась кирпичная пирамида с тремя этажами, увенчанная пятью башнями. Эта верхняя часть храма с башнями, расположенными в шахматном порядке, знаменует начало собственно кхмерского архитектурного решения. Утверждение пятиглавия, то есть пяти вершин священной горы Меру, позволяет воспринимать кхмерские религиозные постройки как самостоятельный организм, со своей символикой, не зависящей более от индийских образцов.

Если кхмерская архитектура VII — VIII веков известна главным образом по одиночным святилищам-прасатам, то с самого начала IX века новый взлет храмового и дворцового строительства четко определил тип культовых построек с ансамблевым решением, развитой конструкцией и пятью башнями, завершающими центральный храм. Наиболее полно этот взлет проявил себя в Ронг Чене на горе Кулен. Но и в архитектуре, и в скульптуре стиль Кулен занимает еще промежуточное положение, являясь переходом от доангкорского к классическому искусству.

Прасат Неанг Кхмау. IX в.

Богатое и плодотворное развитие архитектуры в годы правления Джайявармана II возродило стремление к ее украшению. После почти столетнего перерыва вновь возникли резные дверные проемы, профилированные окна, рельефные наддверья, изображения на стенах и террасах храмов, скульптурные фигуры стражей-охранителей.

Прославление правителя более всего присуще образу божества, которому посвящен храм. Он предстает в облике сильного, уверенного в своей несокрушимости атлета. Под высокой митрой улыбающееся лицо выражает самоуверенность (или даже самодовольство!). В статуях Вишну из Руп Арака

и центрального святилища в Прасат Домрей Прак лица активно проработаны,

глаза из-за прямоугольных надбровных дуг сильно затемнены, резкая игра света и тени придает им выражение властного могущества. Отошли в прошлое изящество скульптур Прасат Андета, тонкая грация стиля Прей Кхменг. И пройдет довольно много времени, чтобы (уже совсем на иных основах) кхмерская скульптура вновь одухотворилась и обрела свой неповторимый пластический язык.

Однако именно в Пном Кулене появились несколько совершенно удивительных статуй. В первую очередь нужно отметить статуи, открытые в пятидесятые годы XX века в Прасат Тхма Дане. Все они освещены нежным выражением лиц, мягкостью моделировки. Истинным шедевром среди этих изображений является торс Вишну, хранящийся ныне в музее Гиме в Париже.

Торс Вишну из Прасат Тхма Дан. IX в.

По свободе размещения в пространстве, по возвышенной концепции, которой древний мастер наделил свое творение, именно это произведение хочется сопоставить с греческой скульптурой классической поры. Несмотря на то, что от большой статуи сохранился только торс, она производит удивительно цельное и убедительное впечатление. Сильное и вместе с тем стремительное в своем движении тело (его легкий наклон напоминает построение греческой статуи по принципу хиазма) с великолепно проработанной мускулатурой оттеняется одеждой, ложащейся на нижнюю часть торса в виде красивой драпировки. В отличие от сухих, четких линий, обычно обрисовывающих складки национального одеяния кхмеров — сампота, здесь складки подвижны, они еще больше подчеркивают структуру самой статуи; одежда не скрывает тело и не создает контраст между верхней — обнаженной его частью — и драпировкой, а сочетается в ясной гармонии. Еще более неожиданной по своему облику оказалась обнаруженная в Пном Кулене маленькая головка Гаруды, которая вся искрится редкостной жизненной энергией, а лукавые глазки этого солнечного существа излучают неподдельное веселье.

Автор: Н.И. Рыбакова

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.